КОСТРИЧИ

Одного года, а сколько времени с того момента прошло, никто вам точно и не скажет, случился большой холод. В начале года ничто плохого не предвещало – ни погода, ни приметы, по которым издревле ориентировались сельчане. Новый год начался, снега нападало больше, чем обычно. Дети забирались на крыши и оттуда спускались на санях, или на каких–нибудь досках. Можете представить себе, какие сугробы понасыпало. Дети есть дети  и  им хотелось чего–то необычного, сбившись в кучку, думали–гадали, что бы такое сделать назло взрослым. Задавал всем тон, конечно, старший.
– Ну, что на этот раз придумаем? Нужно, чтоб надолго нас запомнили.
Со всех сторон посыпалось:
– Одному кому–то надо насолить, ведь если двум или трем, то сразу догадаются, и тогда нам придеться расплачиваться собственными половинками...
– О, за этим дело у взрослых не станет.
– Давайте старой Галущихе что–нибудь подкинем, а?
– Галущихе? Она же в прошлый раз нас просила, чтобы мы ей ничего не делали  худого.
– И родителям же не сообщила...
– Вот, видите, а вы советуете такому человеку зло сделать. Не надо. Она с нами по–человечески обошлась, поэтому и разговоры больше о ней не начинайте.
– Кого же тогда?
– Думайте.
Дети замолчали, и смешно сморщив рожицы, подражали взрослых в каких–то трудных и ответственных ситуациях.
– А давайте Никиту накажем!
– А его за что?
– Как это за что? А когда мы осенью в его сад полезли, то он нас угостил?
– Да, попало нам тогда...
– Мало того, что сам тростью колотил, так еще и собак спустил...
– Как мы ни плакали, как ни просили – ничего не помогло...
– Еще смеялся, злодей...
– Ага... Со смеху покатывался, как мы рыдали и кричали...
– То давайте ему это и припомним.
– Согласны. Нельзя простить старому скряге его отношения к детям.
– И я за это.
Старший снова заговорил последним:
– И я так считаю, но нужно все хорошо продумать... Чтобы он не догадался...
– А что тут думать? – Взорвался кто–то нетерпеливый. – Слепим здоровенную снежную бабу и, когда он откроет дверь из дома, спустим ему на голову...
– Вот покрутится!..
– Знаете, как это нелегко, когда все над тобой смеются, а ты ничего сделать не можешь...
– Нет, – задумчиво сказал старший, – это не подходит... Догадается...
– А что тогда?
– Что–то другое...
Снова малые начали рассуждать. Первым отозвался старший:
– Придумал.
– Что?
– Подождите, я ещё не до конца продумал. Подождите пару минут.
Но дети ждать уже не могли, им не терпелось что–то делать. Только получилось совсем не так, как предполагали.
– Значит, вот что... Ближе ко мне, чтобы никто не услышал.
– Да нет поблизости никого.
– Ближе, и поменьше говорите.
Дети столпились вокруг своего главаря.
– Я полагаю, нужно сделать вот что...
Вокруг уже и не дышали – так внимательно слушали.
– Дождемся, когда стемнеет, и сделаем...
– Но ведь родители могут догадаться.
– Да, и не пустят на улицу так поздно.
– Скажет отец, чтоб лежал дома, и никуда не денешься.
– А не догадаются, что когда соберёмся вечером, то что–то плохое делать станем?..
– Слушайте дальше. Соберёмся после ужина на этом самом месте. Кому удастся выскочить, тот пусть и прибегает, а кому нет, то пусть держит язык за зубами, чтобы преждевременно наше дело не раскрылось.
– Это понятно.
– А теперь по домам.
– Так хотя бы сказал, что  делать будем?!
– Вот вечером и скажу, а то  еще кто–нибудь ненароком проговорится...
Побежали дети по домам и стали нетерпеливо ждать, когда время ужина настанет. В таких случаях всегда время медленно тянется. Сколько раз смотрели за окна, скоро ли стемнеет, сколько раз переспрашивали у матерей, скоро ли ужин. Мало этого, старались же оставаться безразличными, чтобы никто не догадался, что они что–то задумали.
Наконец настал час бежать к условленному месту. Как оказалось, почти все из тех, кто был днём, собрались и вечером. Очень хотелось им по–своему рассчитаться с Никитой за наказание в саду. Надо уточнить, что сад на то время в селе был большой роскошью и далеко не каждый крестьянин мог себе позволить держать его на своём наделе.
– Слушайте, – начал старший, – вот что сделаем. Забьём дымоход в Никитовом доме снегом. Забьём так, чтобы с самого начала и до конца снегом всё заполнилось. Как станет он или его жена топить, а дым по дому...
– Разве только дым? Снег же будет таять и воды много натечёт…
– Будет тогда знать.
– Руки больше на нас не поднимет.
– Десятому закажет. Пошли.
Дети дружно направились к дому Никиты. Работали долго и осторожно, так как из–за неосторожности можно было провалить задуманное – хозяин мог услышать или угадать и выскочить из дома. Наконец всё сделали. Наполнили дымоход и решили расходиться, а утром или под полдень узнать от взрослых, как всё происходило.
Пошли дети и уснули спокойно, посчитав, что задачу свою выполнили полностью. А среди ночи по поселению понеслись тревожные голоса:
– Пожар!
– Горим!
– Спасайтесь!
Люди повыпрыгивали из хат, в чём были, мало кто успел схватить свои пожитки. Деревянные хижины, которые стояли очень тесно друг к другу, горели на диво быстро, можно сказать, мгновенно. Через некоторое время не было больше ни одного дома, ни одного сарая. А где же прятаться? Как жить? Лютые морозы и метели стояли в тот год. И тогда какой–то старик вспомнил, как прятались предки в таких случаях – в костре ото льна. Так и здесь поступили. Только благодаря этому никто не замерз, никто не умер. А с весны стали строить новую деревню и назвали ее Костричи